Фотографии Борисова Ю.В., последние годы жизни прожившего в п.Пошатово
|
 |
Будет всё по-прежнему - и всё же, Летней ночью распахнув окно, Ты вдохнёшь - и ощутишь до дрожи Родину и Время - как одно.
И тогда не просто боль и трепет Ты в себе почувствуешь - тогда
|
Душу неожиданно зацепит Смутное подобие стыда.
И вопрос, неведомый дотоле, Вдруг кольнёт: а в чём твоя вина? Может быть, тебя в нехватке боли Обвиняет эта тишина? |
|

|
Снова знакомые с детства пейзажи: Тропы размыты, дороги разбиты, Чёрное, белое... Чем будоражат Бедные краски февральской палитры?
Что в этом чувстве, ещё предвесеннем? Что ты, внезапно лицо запрокинув И замерев с непонятным волненьем, Слышишь в накале страстей воробьиных?
Прядки травы на заснеженном склоне, Низкие крыши с сосульковым плачем -
|
Что мы на вашем негибнущем фоне? Значим ли что-то? Наверное, значим...
Даже вот так, оглядев торопливо, Мы с этим зрелищем неразделимы. Просто красивое - только красиво. Втрое прекраснее то, что любимо.
Чуточка нас - в этом снеге и глине, В чёрном кустарнике, в гнёздах порожних, Каждый из нас - ненарочный художник Этой гармонии. Этой святыни... |

Это, стало быть, ноябрь. То есть слякотно и хмуро. Над дорогой бестолково копошатся облака. Обнажается природа - по-старинному натура. Обнажается натура до последнего листка.
Обнаженная натура в лексиконе живописцев - Это, кажется, другое. То есть - тело. То есть - ню. И ноябрь, мой натурщик, тоже гол - всё тот же принцип - И меняет настроенье по десятку раз на дню.
Ах, ноябрь - то лучисто, то дождливо, то морозно - Трудный век, капризный месяц, милый сердцу юг страны, В коей горестно и бедно, криминально, мафиозно - Ей подходит этот месяц больше радостей весны.
Соберёмся-ка с друзьями, крепким кофе или чаем От души потешим души, набеседуемся всласть. Слава Богу, не слепые, слава Богу, различаем: Где - родимые пенаты, где - неправедная власть.
Разгребём воспоминаний драгоценный тёплый пепел В тесной кухне, в добром доме, в горькой вотчине родной - Слава Богу, не слепые: отличим зерно от плевел, Слава Богу, научились строй не путать со страной.
Погрустим, поразмышляем, побраним конец сезона, Попоём, поострословим - и, довольные вполне, Доживём - дай Бог терпенья - до апрельского трезвона В милой сердцу, битой-клятой, разъединственной стране.
|

|
Созвездья над степью. Дорога пуста. Гнилая вода под настилом моста.
Блестит, пропадает за дальней скирдой тишайшего месяца серп молодой.
Шиповник чернеет на той стороне да стелется дым по холодной стерне.
И в бедной осоке струится, змеясь, осенних светил серебристая вязь.
|
Отечество! Словно бы в чем виноват, ловлю твой короткий задумчивый взгляд,
в костре раздуваю остатки огня, тяжелую голову долу клоня.
И в травы упав, ощущаю спиной магнитные линии ноши земной,
что твердь пронизали чуть слышно шурша, как ветер в полыни, как бег мураша... |
|
 |
Утро К озеру, в место заветное, Верный рыбацкой мечте, Тихой порой предрассветною Я выхожу в темноте.
Двигаясь между каналами, Вижу: во тьме, в камышах Звезды большими кристаллами Плавают в темных волнах.
Снасти раскину старательно И, в сигаретном дыму, Буду смотреть выжидательно В тонко звенящую тьму.
Вот за крючком полумесяца Всполохом легким одним Вдруг оживет и засветится Розовый облачный дым.
|
В дивное это мгновение Тихо вздохнет ветерок И, уловив дуновение, Дрогнет хитрец-поплавок.
Лягут пурпурные россыпи Первых прохладных лучей На изумрудные простыни Влагой покрытых полей.
Лебедем в озеро чистое, Словно на смену звезде, Выплывет Солнце лучистое И заиграет в воде...
Все в моем сердце унылое – В этих лучах растворись! Вот она, вот она, милая Родина. Вот она – жизнь.
Вячеслав Динека |
|
 |
Моя Россия, с тобою ветрено, но что чужая мне тишь и гладь? Я завербован твоими вербами, до гроба буду здесь куковать.
|
Пусть я не баловень твой и не выкормыш, но без тебя я не жил ни дня. Авось, в грядущем ты все же выкроишь аршин бессмертья и для меня...
Валерий Клебанов
|
Под стук колес |
|
Россия, Россия... Просторы без края. И тучи, и дождь, зарядивший с утра. В просветах пылающий диск догорает, Как пламя на углях большого костра.
Там – дальнего леса чернеющий контур. Тут – ближних зеленых кустов бахрома. Зеленые плесы по-над горизонтом И в ночь погружающиеся дома...
Здесь всё – от церквушки до колышка – мило: Поляны – и речки зеркальная гладь. Родная, навек ты меня наградила Желаньем за всё это душу отдать.
И где б ни жила – слышу голос кукушки, Как голос из детства, прабабушек зов, Щемящую тишь нежилой деревушки, Кипучую жизнь первозданных лесов.
Россией дышу – и не жить мне иначе. Прими мои крохи, родимая Русь. Отдам всю себя я – и стану богаче, Поскольку с тобою я соединюсь.
Ольга Альтовская |

Вечное |
|
Предвесенье. Воздух солнечен и гулок. Мир февральский ослепителен и гол. Все в сиянье: и заплаканных сосулек Перевёрнутый стеклянный частокол,
И просветы между серыми домами, И клубящиеся птицы в вышине… Как-то стыдно, что ревнивое вниманье Обращала я в себя, а не вовне.
Что во мне? – Всего лишь тени, отраженья, Только призраки, подобья, миражи И таинственного снежного круженья, И доверчиво струящейся межи,
И дорог, и трав, и ветра, что остудит Зряшный пыл, чтоб шевельнулось в глубине: Пусть бессмертное бессмертным и пребудет, Так ли важно – без меня или при мне ?
Страшно сгинуть и до срока всё покинуть – Но пока со мною эта благодать, Мне суметь бы всё неглавное отринуть – А главнейшее – сберечь и передать.
Не затем ли я детей своих взрастила, Чтоб т о оберегало их от зла, Из чего душа явилась, проступила, Из чего произошла, произросла.
Пусть забудутся тщеславные замахи, Канет суетность – и, сущность оголя, Пусть останутся клубящиеся птахи И страдальческая кровная земля.
Любовь Сирота |
|
 |
Моя Россия, с тобою ветрено, но что чужая мне тишь и гладь? Я завербован твоими вербами, до гроба буду здесь куковать.
|
Пусть я не баловень твой и не выкормыш, но без тебя я не жил ни дня. Авось, в грядущем ты все же выкроишь аршин бессмертья и для меня...
Валерий Клебанов |
|